Новости Республики Башкортостан (Башкирия)

Полицейские всегда должны быть на шаг впереди преступников Почему, когда вам по телефону звонят мошенники, нужно класть трубку? Есть ли в Башкирии криминальные авторитеты? Станет ли женской профессия полицейского? На все эти вопросы в республике компетентно может ответить только один человек. Знакомьтесь — Александр Прядко, генерал-майор, министр внутренних дел по Республике Башкортостан, муж, отец двоих детей, дедушка. До переезда в Башкирию, куда он был назначен в марте этого года, возглавлял Управление МВД РФ по Архангельской области. Это первое интервью, которое Александр Александрович дал СМИ в нашей республике. Оно состоялось накануне Дня полиции. Но не только поэтому наш разговор шел в основном о работе — сам министр, называющий себя «профессиональным трудоголиком», эту тему предпочитает всем остальным. Так какой он, генерал-майор Прядко? — Ваша супруга выходила замуж за молодого человека в звании… — Рядового. — Эх, ваш ответ-то не по классике жанра получился… — Имеете в виду — выйти замуж за лейтенанта? — Ну да. Хорошо хоть вторая половина этой известной фразы в вашем случае совпадает — она теперь замужем за генералом. Лариса Петровна переезжала с вами во все регионы, где вы работали? — Конечно. Она настоящая офицерская жена. — Башкирия какой по счету регион, где вы работаете? Челябинская область — раз… — В Челябинске я не работал, я там родился, немного поучился в школе, а потом мы с родителями переехали в Ростовскую область. Тут я и начал со звания лейтенанта и дослужился до заместителя начальника управления. Затем были Волгоградская, Самарская, Архангельская области и теперь — Республика Башкортостан. — И как вам наша Уфа? — Нам с женой она очень нравится. — Удалось поездить по Башкирии, познакомиться с республикой ближе? — К сожалению, меньше, чем мне бы хотелось. — То есть правду говорят, что генеральская должность — кабинетная? — В какой-то степени. — Есть мнение, что наш регион отличается от многих других своим менталитетом, на который положительное влияние оказывает мусульманская религия — мол, население здесь скромнее, сдержаннее, не так подвержено вредным привычкам. Как вам показалось, есть такое? — Большую часть жизни я прожил на Северном Кавказе, в Ростове, затем в Волгоградской области, где тоже очень много выходцев с Кавказа, традиции которого имеют большое влияние на образ жизни людей. Так что для меня такое влияние мусульманской религии достаточно привычно, и здесь оно не стало для меня открытием. — А отражается это на состоянии преступности в регионе? — Я когда сюда ехал, надеялся, что, например, количество правонарушений из-за злоупотребления алкоголем здесь будет не таким заметным, как в других регионах. Но нет. Возможно, у меня складывается ложное впечатление, но я каждый день прохожу мимо «Арт-Квадрата» (модное тусовочное место для молодежи в Уфе. — Авт.) и вижу совсем другую картинку. Хотя, если совсем серьезно, о проблеме я сужу по статистике. — Что сразу бросилось в глаза в новом для вас регионе? — Меня удивило количество районных подразделений, включая городские — 63. Например, площадь Архангельской области, где я служил прежде, в несколько раз больше, но районов там в три раза меньше. А тут сразу 63 начальника подразделений районного уровня. К тому же Башкортостан, пожалуй, самый большой из знакомых мне по службе регионов по числу жителей и самый мощный по промышленному потенциалу. — Какую главную задачу вы ставите здесь себе как министр? — Главную задачу поставил перед нами президент Владимир Путин. Это сбережение населения. Такое понятие включает в себя самый широкий спектр направлений, начиная от защиты прав и свобод граждан, их имущества и заканчивая охраной их жизни и здоровья. Сюда входят и защита от преступных посягательств, и обеспечение безо­пасности дорожного движения, и борьба с пьяной преступностью, контрафактным алкоголем — это области, где я могу и должен непосредственно влиять. Например, за смертность на дороге у нас отвечают глава республики и я, а в целом по стране за нее отвечает министр МВД. У главы зона ответственности, конечно, гораздо шире — это доступность и оперативность медицинской помощи, состояние дорог, эффективное расходование бюджетных средств, здравоохранение — все это нацелено на сбережение населения. — Вы не раз уже во время нашей беседы произносили слово «пьяный». Это проблема, исторически сложившаяся в нашей стране и влекущая за собой массу других. Ну что с этим можно поделать? И что делается? — Нет такой волшебной палочки, которой взмахнул бы, и люди перестали бы пить. Но в реальности делается многое. У нас в стране за последние несколько лет кратно сократилась «пьяная» смертность на дорогах — примерно с 40 тысяч до 10 — 15 тысяч в год. Это очень хороший показатель, достичь которого позволил целый комплекс мер: возможность оказания экстренной медпомощи, грамотно организованная санитарная авиация, работа инспекторов ГИБДД, фотовидеофиксация, пропаганда здорового образа жизни. — Вы возложили функции инспекторов дорожной безо­пасности на участковых. Какой результат это дало? — Не совсем правильно. Такие обязанности у них и так есть, а я лишь требую их выполнения. Дело в том, что в свое время количество инспекторов ГИБДД было заметно сокращено, и сельская местность — а в Башкирии это огромные территории — оставалась без должного внимания. Результат усиления работы в этом направлении нас радует — именно районными участковыми составлено более 350 протоколов о пьяном вождении. — Острая тема сегодня — мошенничество. Все уже понимают серьезность ситуации, а некоторые даже испытывают ее проявления на себе. Содержательными и полезными были заседания Общественного совета при МВД, посвященные теме мошенничества. Знаю, что для противостояния этому достаточно новому явлению делается немало — правоохранительные органы постоянно проводят профилактические беседы, у банкоматов дежурят полицейские, работники банков… — Это капля в море, а со стороны работников финансово-кредитных организаций мер явно недостаточно. Я недавно в очередной раз с ними встречался и высказал, на мой взгляд, вполне обоснованный упрек: если в одном месте, понимая, что человек имеет дело с мошенниками, ему перекрывают доступ к кредитам, то он идет в другой банк, где сидит не такая проницательная операционистка и ему этот кредит выдает. Почему бы сразу не набрать всем известный номер, чтобы вызвать наших сотрудников, которые знают, как донести до человека всю серьезность ситуации, и не дадут ему совершить денежный перевод? По предыдущему месту службы мы добились того, что до трети уголовных дел возбуждалось через покушение — то есть был противозаконный замысел преступников, но деяние прекращалось по не зависящим от них обстоятельствам либо благодаря вмешательству сотрудников правоохранительных органов, работников финансовых организаций, торговых центров либо родственников или прохожих. Мы возбуждали уголовное дело, а главное, деньги не переводились мошенникам. — Александр Александрович, давайте представим, что мне звонят мошенники, я это понимаю и имею возможность по другому телефону набрать номер полиции и сообщить об этом факте. Могу я таким образом помочь правоохранительным органам? — Кладите трубку. Говоря о покушении, я имею в виду случаи, когда люди уже приходят в банк, чтобы отправить деньги мошенникам. В любых других случаях — кладите трубку, и все. — Говорят, нечистые на руку товарищи уже используют искусственный интеллект — звонят тебе, например, голосом кого-то из знакомых и просят перевести деньги. Ладно, если будут говорить голосом Путина — тут сразу почуешь неладное. А если это твой брат или мама? — Согласен, тут можно попасться на удочку. Думаю, мой совет пригодится и здесь: кладите трубку, а затем наберите своего родственника и поинтересуйтесь, все ли у него в порядке. — Еще одна проблема, о которой хотелось с вами поговорить, — кадровая. Как я понимаю, она не нова. Более того, люди нередко высказываются нелицеприятно (и порой вполне обоснованно) о сотрудниках правоохранительных органов. Почему, как думаете? Осталась ли романтика профессии? Есть ли сегодня те, кто приходит в полицию, чтобы служить своим принципам, своим внутренним убеждениям? — Вот что я бы хотел сказать по этому поводу. Мне крайне не нравится, когда полицию противопоставляют обществу. Говорят — мы народ, а вы силовики, мы хорошие, а вы плохие, применяете к нам карательные меры. Люди моего возраста и старше часто вспоминают «наше время», когда все было по-другому, а теперь, сетуют они, мы остались хорошими, а вы нет. В ответ всегда спрашиваю: а откуда берутся наши сотрудники, я же их не с Луны выписываю! Где ваши дети, кто они, какими мы, взрослые, выпустили их в жизнь, кем они работают, чем занимаются, каких принципов придерживаются? Где они, почему не приходят служить в правоохранительные органы? Наши сотрудники — это плоть от плоти нас с вами, они члены общества, которое сегодня у нас есть. Согласитесь, сложно ожидать, что все вокруг циники и прагматики, а сотрудники полиции — лирики и романтики. Кстати, в органах внутренних дел сейчас много молодых ребят, которые совершают такие героические поступки, что многим, причисляющим себя к великим, стоит поучиться. И служить к нам идут по своим внутренним убеждениям. И романтика профессии, конечно, сохранилась, но суровая действительность эту романтику быстро выжигает. — Много в ваших рядах женщин? — К сожалению, да. — Почему к сожалению? — Не женская это работа. Хотя у нас уже сложились профессии, которые в МВД считаются чисто женскими — например, инспектор по делам несовершеннолетних, дознаватель, следователь. — Понимаю, что ответ на следующий мой вопрос очевиден, но все же задам его. Сами не жалеете, что пришли работать в правоохранительные органы? Вы ведь не сразу решили стать милиционером? — Ни разу в жизни не пожалел, что выбрал эту профессию. Это был вполне осознанный шаг: я окончил восемь классов, затем техникум, отслужил в армии, окончил институт по специальности «инженер-гидростроитель» и в МВД пришел после очной аспирантуры с представлением диссертации к защите. — Ого, какой разворот! — Распалась наша великая страна, и моя диссертация оказалась не востребована, потому что мои разработки требовали внедрения в производство. Но какое там внедрение! Заводы тогда просто разваливались… И я выбрал для себя профессию сыщика. — Долго вы работали «на земле»? — Больше десяти лет. — Если не ошибаюсь, уголовный розыск называют элитой МВД… — Нескромно себя так называть… Могу сказать только, что это одна из основных служб в правоохранительных органах. Организовываются новые службы, другие реорганизуются, но сыск вечен. — Как и преступность? — Да. — Многие считают, что преступниками становятся от неустроенности жизни. Например, нечего парню есть, он пошел и своровал буханку хлеба… Вы согласны с этим? — Типичный жанр шансон! «Есть хотел, хлеб украл, а закон покарал…» Конечно, я с этим не согласен. — Преступники — двигатель прогресса? — Есть фантастический роман, в котором по сюжету всех преступников вывезли на другую планету. В итоге общество впало в глубокую стагнацию и перестало развиваться. Преступники не дают нам быть спокойными. Они создают проблемы, которые общество вынуждено решать, а для этого необходимо быть умнее и изворотливее них. — Скажите, в Башкирии остались серьезные преступники — так называемые воры в законе, авторитеты? — Таких, кто объявлял бы себя законным вором, ходил по этим улицам и решал свои вопросы, у нас нет. Но они есть где-то за рубежом, есть в местах лишения свободы, оттуда они пытаются оказывать влияние. Но отмечу, никакого серьезного воздействия на оперативную обстановку в республике они не оказывают. — Вы можете сказать, что Башкирия входит, допустим, в десятку самых безопасных регионов России? — Сейчас не готов этого сказать, потому что не анализировал цифры, а быть голословным не хочу. Но, безусловно, Башкирия достаточно безопасный регион. Исторически так сложилось, что многих безобразий, творившихся в 90-е в некоторых других субъектах, здесь не было и нет. Думаю, это результат совместных действий правоохранительных органов, ФСБ, прокуратуры, исполнительной власти. — У вас есть среди коллег близкие друзья? — Да. — Когда вы встречаетесь, о чем говорите? — О чем бы мы ни говорили, о семье, рыбалке, политике, всегда возвращаемся к теме работы. Ну что поделать, если вся жизнь связана с ней. — Отдыхать получается? О рыбалке ведь вы не случайно упомянули? — Я не рыбак, не охотник, не футболист… Я профессиональный трудоголик. — И в свой профессиональный праздник что скажете коллегам? — Конечно, я хочу поздравить их с нашим праздником. Пожелать всем здоровья. Когда был помоложе, меня раздражало, когда мне желали здоровья, но с возрастом понял, что его много не бывает. Хочу пожелать всем успехов! Признаюсь, в этом пожелании, в хорошем смысле, кроется моя личная заинтересованность, потому что чем больше успехов у моих сотрудников, тем безопаснее жизнь жителей нашего региона. Р.S. Я не стала спрашивать у своего собеседника, какими качествами должен обладать министр, хоть этот вопрос и значился в моем блокноте. Во время беседы ответ возник сам собой. Он должен быть компетентным, честным, корректным, открытым, мужественным и, конечно, обязательно с чувством юмора. Именно таким мне показался министр внутренних дел по Республике Башкортостан Александр Прядко.